Григорий Померанц

На первый взгляд, абсолютно заурядная внешность: маленький, хлюпенький, подслеповатый. Увидев его на фото или на улице, никогда не подумаешь, что перед тобой – титан духа, глубочайший мыслитель и несгибаемо мужественный человек.

Он прошел Вторую мировую войну, и, не потеряв своего лица, пережил сталинские лагеря, обыски, ссылки, смерть любимой жены… Григорий Соломонович Померанц по праву считается одним из выдающихся отечественных философов, культурологов и глубоких публицистов. Он до сих пор в добром здравии и светлом уме, прожил уже 94 года, оставаясь верен своим принципам как настоящий джентльмен.

Детство Григория Померанца

В московской школе Гришу приняли в штыки. Да и как могло быть иначе? Он выделялся из толпы акцентом и национальностью – еврейская семья только что переехала из Вильнюса. К тому же, мальчик картавил, и это обстоятельство еще больше усложняло ему жизнь. “Маленькие пролетарии били потому, что слабый, потому, что не такой как все”. Однако Гриша быстро освоил русский и вскоре уже владел им в совершенстве, что впоследствии вылилось в блестящий стиль его научных и литературных трудов.

“Маленькие пролетарии били потому, что слабый, потому, что не такой как все”

Родители развелись, когда ему было 12 лет. Мама уехала в Ленинград для развития своей актерской карьеры. Мальчик остался с вечно занятым отцом — фактически, был предоставлен самому себе. “С 12 лет я учился жить, опираясь только на самого себя ”, — вспоминает Померанц. Он ощущал свою гениальность, чувство избранности с детства, и только пройдя Гулаг, научился справляться с «комплексом гения», но об этом позже.

После окончания школы в 1935 поступил в знаменитый институт философии, литературы и искусства (ИФЛИ) на факультет философии. Почему философия? — спросите вы. – Наверно, потому что там молодой человек надеялся найти людей, у который можно было чему-то научиться. Но увы, все оказалось не так, как думал Гриша. Он пришел в ужас от советской философской школы и атмосферы подавления любой живой мысли. “ Я не только никак не двигался внутрь, к самому себе, я почти перестал верить, что это возможно. Надо было уходить, но как?” Но случилось маленькое чудо: факультет закрыли за ненадобностью. Григрии Соломонович Померанц решил перевестись на литературный факультет. Сравнительно с философией, факультет литературы оказался раем. Там, к счастью, нашлись люди, близкие по духу. Их было не много: Леонид Ефимович Пинский и Владимир Романович Гриб. Наконец-то, в кругу этих людей он смог быть понятым.

Напрашивается вопрос: неужели проблемы и мысли, которые нуждались в обсуждении, были настолько необычны и сложны? Наверно, нет — просто режим, в котором жили люди, не подразумевал инакомыслия. А тех, кто шел против течения, ломали.

Григорий Померанц на войне

Закончив ИФЛИ в 1940 году, Григорий Померанц начал работать в тульском государственном университете, где до начала Второй мировой успел прочесть всего два курса лекций. Как только началась война, он решил, что отсиживаться не будет. “Война требовала морально политического единства. Ум сжался и влез в новый мундир. Зато сердце стучало, чувствуя стук других сердец”. Но его не захотели брать: ограниченно годен по зрению, да и не обучен — таких в начале войны не брали. Но он хотел быть хоть чем-то полезен и пошел добровольцем охранять склады. В одну из ночей, в его дежурство, он был ранен осколком в ногу. Рана оказалась не опасной, но неприятной. Поправился Григорий Померанц довольно быстро, после чего вернулся в строй и оставался в действующей армии до конца, пройдя через кошмар сталинградской битвы, дошел до предместий Берлина.

Вот лишь один из многочисленных фактов его военной биографии. В 1944-ом Померанц подал рапорт о переводе комсоргом в стрелковый батальон, “хотя знал: ни один комсорг стрелкового батальона не служит больше четырех месяцев. Дальше наркомздрав или наркомзем. ” Статистика не подвела: бои начались 22 июля, осколок попал в него 23 октября — ровно четыре месяца и один день.

Жизнь на гражданке

Наконец, война закончилась. Весь ужас остался позади, а впереди – прекрасная, полная сюрпризов жизнь. Но так как Григорию Померанцу было присвоено офицерское звание, демобилизовать его не торопились. Только через год, когда он решил написать дерзкое заявление, его исключили из партии за “антипартийное высказывание” и отправили с «волчьим» билетом на долгожданную гражданку.

До 1949 года он перебивался на разных мелких должностях: техником в тресте, корректором, продавцом в книжной лавке писателей на Кузнецком мосту. Исключенного из партии не хотели брать на серьезную работу, и так продолжалось в течении трех лет — ужасная неопределенность… Когда бывший одноклассник сообщил ему, что его вызывали на допрос и там интересовались, что он знает о Григории, Померанц понял, что за ним скоро придут и стал готовиться: отдал в мастерскую шинель пришить новые, более крепкие карманы, чтобы было, что куда положить, купил футляр для зубной щетки… За ним пришли, и пока тщательно обыскивали квартиру, “ я был готов и с удовольствием ел яблоко.”

Заключение Григория Соломоновича

Осудили по статье 58/10 на 5 лет: “антисоветская агитация и пропаганда в одиночку”. Отправили в Каргопольлаг, в 682 км. от Москвы. «Там в карантине произошло первое мое приключение», — рассказывает Померанц.

“В бане я услышал потоки мата, которые извергал человек, который показался мне начальником карантина. Привыкнув иногда одергивать следователей, употребляющих ненормативную лексику, я находил способ вежливо делать замечания, и они осекались. Я ему говорю, что начальнику надо бы пользоваться нормативной лексикой. А оказалось, он был дневальным карантина и матерым бандитом. Он поднял над моей головой табурет, думая, что я испугаюсь . А я смотрю ему глаза в глаза, даже не пытаясь закрыть голову . Некоторое время мы смотрели друг на друга, и он отбросил табуретку, смазал мне ногой в живот и рванулся из комнаты от беды подальше. У него был маленький срок, не хотел получать лишнего”. Вследствие этого инцидента, Григорий Померанц стал известным в узких кругах: проявленная смелость сыграла свою роль, и его отправили не на лесоповал, как многих, а нормировщиком в подсобные мастерские. Вообще, там, в лагере, он потихоньку начал избавляться от комплекса собственной гениальности. Наконец он понял: “Без способности поставить себя на второе место, без способности умалиться все дары становятся жерновом на шее”.

Общественная и издательская жизнь

Прошло 3 года заключения, Сталин умер, и Григорий Померанц попал под амнистию. Его освобождают — наконец долгожданная свобода! По возвращению в Москву устраивается на работу библиографом сперва в библиотеку иностранной литературы, а потом в фундаментальную библиотеку общественных наук АН СССР (ФБОН), ныне институт информации по общественным наукам, где и проработал до пенсии. Померанц публикуется в научных изданиях по востоковедению и сравнительной культурологии. Поддерживает общение с инакомыслящими различных направлений, участвует в неофициальных семинарах.

Первым текстом, который достаточно хорошо разошелся через “самиздат “ и принес Померанцу известность в интеллектуальных и диссидентских кругах, стало его выступление 3 декабря 1965 года, посвященное критике культа личности Сталина. Хочу заметить, что в условиях тогдашнего режима, довольно рискованное дело. Позже, вместе с эссе “Квадрильон” эти тексты вошли в журнал “Феникс 66”. Вскоре оба эссе были перепечатаны за рубежом в журнале “Грани”.

1872 году в Мюнхене работы Померанца выходят отдельными изданиями. В Париже в специальном выпуске журнала “Поиск ” напечатаны его статьи о России под названием «Сны земли» . А в Нью-Йорке в издательстве “ Либра” опубликована его статья “Открытость бездне ”.

Публикации и политическое поведение Померанца вызвали усиленное внимание КГБ. В конце 1984 года Померанц был предупрежден по указу от 25.12.1979. в связи с публикацией своих статей за границей, в одной из которых он прямо критикует КГБ.

В своих работах Померанц защищает идеи личной свободы и европейского демократизма, выступает противником идолов “крови и почвы”, новой волны национализма.

О личной жизни Григория Померанца

И в заключение немного о его личной жизни. В 1956 году по большой любви Григорий Померанц женился на филологе и литературоведе Ирине Муравьевой, но прожил с ней не долго. Она была больна туберкулезом и умерла на операционном столе осенью 30 октября 1959 года.

Смерть любимой Григорий Соломонович переживал очень тяжело. Он долго не мог преодолеть тяжесть этой ужасной потери, пока в 1960 году друзья, пытаясь как-то отвлечь и развлечь, пригласили его на дачу к поэту Зинаиде Миркиной — послушать ее стихи. Стихи Зинаиды Миркиной, философичные и глубоко христианские, произвели на него яркое впечатление, и по его требованию Григория Соломоновича чтение длилось двенадцать часов. 28 февраля 1961 года Григорий Померанц и Зинаида Миркина официально зарегистрировали свой брак и живут уже более 50 лет в гармоничном супружестве.

Что же вдохновляет нас в этом человеке? Наверное, все: и его жизненный путь, полный непреодолимых испытаний, и его удивительная стойкость, не смотря на отсутствие физической силы; его духовная глубина и мудрость.

Как-то в средних классах Григорию было задано сочинение на тему «Кем бы я хотел быть». Он закончил свое сочинение такими словами: “Я хотел бы быть самим собой “

“Я хотел бы быть самим собой “

Думаем, это ему удалось!

Григорий Померанц, 5.0 out of 5 based on 1 rating